Талантливый автор, наш современник, наш сподвижник

Разговор с современниками по-душам !

С позволения автора !

                         Александр Чешков

Б Р Ы З Г И

 С О Л Н Ц А

СТИХОТВОРЕНИЯ,

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕАТРАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ В СТИХАХ

                                                             Москва

          Московская областная организация

Союза писателей России

                  2006

УДК - 882

Александр Чешков

Брызги солнца

(книга стихов) - М.: Московской областной организации Союза писателей России 2006 г.

Книга выходит при содействии Международной Кирилло-Мефодьевской академии славянского просвещения

ББК - 84Р7 (Рос-Рус)

'Брызги солнца' - первая книга стихов Александра Чешкова, написанных им в разные годы. В своем творчестве автор является сторонником традиционного русского стиха.

В книгу также вошла театральная композиция из  'Жития' святого Кирилла, создателя славянской письменности, представляющая собой отдельные, сюжетно взаимосвязанные сценки-миниатюры. Данная композиция может быть рекомендована для постановки в студенческих драматических коллективах, в народных театрах, кружках, клубах, а также и на профессиональной сцене.

ISBN 5-903226-04-3

©  Чешков А.А. 2006

 СОЛНЕЧНЫЙ  ПОЭТ

(о творчестве Александра Чешкова)

Впервые с Александром Александровичем Чешковым и его лирикой я познакомился весной в конференц-зале Международного славянского института Кирилло-Мефодьевской академии славянского просвещения под эгидой которой был организован вечер поэзии, посвященный 110-летию со дня рождения С.А. Есенина.

Так сложилось, что в самом конце вечера Александр Чешков, в то время совершенно никому из нашего литературно-поэтического окружения не известный человек, вышел выступать со своими стихами. И хотя  аудитория к тому времени заметно устала от обрушившейся на нее поэтической лавины стихов, песен и воспоминаний поэтов-бардов и литераторов профессионалов из Московской городской писательской организации СП России, стихи Александра Александровича прозвучали свежо, ярко и необычно лирично.

Уже тогда я понял, что передо мною зрелый поэт,  поэт-самородок. И хотя, родившийся в 1940 г., москвич Александр Чешков с самого детства и до шестидесятилетнего возраста провел в весьма далекой от поэзии инженерно-технической среде, он,  несмотря на однообразие и суету окружавшей его мирской повседневности и вопреки ей,  все же сумел стать значительной творческой личностью.

По словам самого Александра Чешкова, серьезно относиться к своему стихотворчеству он стал в довольно зрелом возрасте, когда с годами стал мудрее и просветлённее душой и понял, что ему есть что и как сказать о мире и о себе. Конечно, столь внезапное появление нового вполне сложившегося поэта лишало всех нас возможности наблюдать становление и развитие образности его восприятия, мастерства выражения, чуткости и глубины мысли.

Но, в конечном счете, не так важно, что этот талант открылся на закате дня. Возможно, такое неожиданное открытие позволит ему достичь большего результата, нежели длительное становление, когда путника нещадно испепеляет немилосердная жара, мучит жажда, а над головой вьются тучи жаждущих крови насекомых.

'Брызги солнца' - первая книга Александра Чешкова, куда вошли стихи разных лет, а также театральная композиция 'Из жития святого Кирилла, создателя славянской письменности', написанная белым стихом.

Следует отметить, что Александр Александрович, является  весьма одаренным сочинителем драматических текстов, написанных им для студенческого театра при факультете театрального искусства  Международного славянского института. Однако лично мне более всего нравится именно эта, вошедшая в сборник театральная композиция 'Из жития святого Кирилла'.

Сборник 'Брызги солнца' включает не все, что написано автором за последние 15 лет на рубеже двух столетий и двух эпох.  Но и то, что уместилось в книжку, вполне достаточно, чтобы ее автор оставил заметный след на светлой ниве русской изящной словесности. Содержательная часть книги буквально озарена светом Добра и Любви, светом живоносным, жизнеутверждающим.

С выходом в свет книги 'Брызги солнца' Александр Чешков начинает свое большое восхождение к подножию российского поэтического 'Олимпа'. Итак, вперед, дорогой Александр Александрович!    С  Богом, счастливого Вам пути!

Анатолий Апостолов,

член Союза писателей России, лауреат международной премии 'Поэзия' в номинации 'Литературная критика', член-корреспондент Международной Кирилло-Мефодьевской академии славянского просвещения.

МОЯ ПОЭЗИЯ

*  *  *

Бывает краткий миг

Особого настроя,

Слиянье слов и чувств

Особого настоя,

Когда сама собой,

Легко, без принужденья

Рождается строка стихотворенья.

*  *  *

Земле была дана трава,

А человечеству - слова.

Стоит засохшая земля,

Но дождь прольется влагой -

И вновь зашелестит трава,

Как под пером бумага.

А невзначай вспорхнет едва

Отточенная фраза,

Как вспыхнут чувства, и слова

В ответ возникнут, как трава,

Когда прольется влага.

.

                         ПРИЗНАНИЯ В ЛЮБВИ

ЮНОСТЬ

В синей дымке вязнет

Стылых веток вязь,

Соком ожиданья

Почка налилась.

И ты сам, как почка,

В ожиданье точно,

Даже раздражает

Солнечная сочность.

Не находишь места,

Маешься без сна.

В сердце сердцу тесно,

На душе весна.

Завернувшись в грубость,

Прячешь сердца робость.

Так приходит юность -

Переходный возраст.

*  *  *

Солнце в аллеях парка

Брызгами сквозь листву

Шкурою леопарда

Легло на песок в траву.

Щебет и посвист птичий,

Слышится дятла стук.

Снова ожившей жизни

Шорох и шелест вокруг.

И я - влюблёно-беспечный,

И девушка, будто в танце,

Качаясь, плыла мне навстречу

В цветастом платье цыганском.

 АПРЕЛЬ

Сноп солнца в небе щурится,

А в чистом поле чудится

Росточек, кустик, веточка

Среди снегов стоит.

В сиянье ослепительном

В сережках - каплях радужных,

Как будто Веснá - девочка

Из сказки удивительной

Явилась к нам и, радуясь,

Сверкает и горит.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

(РОМАНС)

Когда с улыбкой оживлённой

Она являлась средь подруг,

Я, красотой заворожённый,

Смотрел, забывши все вокруг.

Ее красою поражённый,

Смотрел, забыв про все вокруг.

Смотрел, как инок отрешённый,

Что молится на образа.

Ее лицо, как лик Мадонны,

С улыбкой нежною в глазах.

Ее лицо, как лик Мадонны,

С улыбкой кротости в глазах.

СПОР

                                                                          Мне говорил один поэт:

                                                                         'Как  многие поэты,

                                                                         Я знаю - смысла жизни нет

                                                                         На свете том и этом'

Нет! Жизни смысл -

                                       везде, где есть любовь.

Любовь - есть Бог! И жизни смысл Божествен!

Он может быть и мужествен, и женствен,

И, осеняя все, жизнь зарождает вновь.

Но если нет любви - то смысла тоже нет.

Об этом говорил чувствительный поэт.

*  *  *

Любовь - двуединство чувства и страсти,

Божественной выси и низменной власти.

Рождает борение этих начал

И нежность души, и желанья пожар.

Но если одна из сторон побеждает,

То чувство прекрасной любви заменяет

Одним - в  поклоненье молитва святая,

Другим, как животным, - разрядка простая.

*  *  *

Волнение земной оси

С луной изменчивой согласно.

Былую боль былой любви

Оно врачует властно.

Когда в бушующей  весне,

В хорале лягушином

Внезапно встанет в синеве

Лицо твоей любимой,

То кажется вдвоём опять

Не то что в такт, а рядом,

Легко и радостно шагать,

Обмениваясь взглядом.

 САЛОМЕЯ

 (диптих)

1.  С  НАДЕЖДОЙ

Мой Иоканаан! Я Саломея,

Что жаром губ своих и рук своих, и слов

Хотела бы, собою не владея,

Взамен божественной свою отдать любовь.

Эдемов сад - блаженство твоих губ,

Глаза - озёра красоты небесной,

Твои просторы, как весенний луг

Моей любви, уже совсем не детской.

Ты - солнцем освещённый светлый день.

Проснувшихся страстей не превозмочь:

Все думы о тебе, я твоя тень.

Я - чёрная пылающая ночь.

Мне холодно. Я мёрзну на ветру

Своих страстей. Мой милый - помоги!

Спаси безумно-грешную сестру.

Позволь согреться на твоей груди.

Или отвергнув, в свой пресветлый храм

Введи меня - в святое торжество,

Где б я, поверив всем твоим словам,

Молилась за спасение своё. 

2. БЕЗНАДЁЖНОСТЬ

О мой Ягве! Боже! Боже!

День и ночь одно и тоже -

Вся душа моя трепещет,

Я на краешке стою:

Во дворце порочно лживом

Как источник чистоты он,

До чего ж его я алчу

И от страсти вся горю.

Он поистине прекрасен -

Взгляд его и строг и ясен,

Как ребёнка беззащитен

И как воина суров.

Лишь однажды я взглянула,

Я взглянула - утонула

В глубине очей бездонных

И потоке гневных слов.

Лишь Мессия в его сердце

Да еще единоверцы.

Я сама к нему ходила,

Гордость царскую забыла.

Что ж мне делать? Боже! Боже!

Если ты мне не поможешь,

Я готова ко всему.

Ты же знаешь, я не струшу,

Погублю святую душу,

А потом бери меня

Адским пламенем огня.

*  *  *

Весной мы чувствуем сильней

Свое родство природе всей.

Весенний воздух грудь теснит

И холодит, и молодит,

И чувствуешь себя весной

Травой зелёной и листвой.

 ЭКСПРОМТ

Надпись на лестничной

Площадке: 'О, Макс!  Я

тебя люблю и ненавижу!'

Я люблю и ненавижу!

Ненавижу и люблю!

Вся дрожу, когда не вижу,

А увижу - вновь дрожу.

Потрясающая дрожь

Режет сердце, словно нож,

И, обливаясь кровью,

Я мучаюсь любовью.

РАЗДУМЬЯ

*  *  *

Душа у ребенка нежна и несмела

Была, но от жизни она огрубела.

М О Л И Т В А

          Самое сокровенное светлое и святое,

          Самое потаённое, что у себя храню -

          Боже, возьми гордыню - будто я что-то стою,

          Чтобы осталась только вера в любовь Твою.

*  *  *

            И сладко, и тревожно, и печально

            Услышать нежный звук поющей флейты.

            В ее звучанье отголосок тайной

            Давно забытой и нездешней песни.

            Она как песнь серебряной позёмки,

            Что плачет, напевая еле слышно

            О сыне, что скитался, как в потёмках,

            Но возвратился под родную крышу.

*  *  *

Прекрасен истинно мужчина,

Когда в характере хранит

И благородство дворянина,

И мужественности гранит.

*  *  *

Без остановки  в неизвестность

Уходят дни, как в пустоту,

Но свет из юности, из детства

Расцвечивает темноту.

Родства незримая основа,

Та, что подарена судьбой,

Безумная - принять готова

День начинающийся снова,

Как чудо осени златой.

И каждым утром, просыпаясь,

Гляжу на мир и улыбаюсь.

*  *  *

Как хорошо, прозрачно и легко,

Когда стоит осенняя прохлада,

И шорох золотого листопада

Все примиряет. Чисто и светло.

М У З Ы К А

Бабушка судачить во дворе

Смолоду привычки не имела,

Поднимаясь рано на заре,

Никогда без дела не сидела.

Но подчас, когда от прошлых дней

Набегали вдруг воспоминанья,

То, вздохнув с улыбкою: 'Бог с ней',

Шла к роялю, словно на свиданье.

И, присев, играла... так играла:

Навсегда мне удалось сберечь

Неземного, светлого начала

Музыки взволнованную речь.

И звучней, и глубже, чем слова,

Заполняли старенькие своды,

То печаль, то танцев кружева,

То мятежно-страстные аккорды.

Я ж любил, забравшись под рояль,

Когда старших не бывало дома,

Слушать, затаясь, закрыв глаза,

Незаметно поддаваясь дрёме.

И казалось мне, что дуновеньем

Тех мелодий легкость обретя,

Я в каком-то сладостном томленье,

Словно дух неведомый, летал,

Падал и стелился легче пуха,

И, несомый вихрем, вновь взлетал,

И внезапно под напором звуков,

Словно птица Феникс оживал.

*  *  *

Что такое нежность? -

Платья шёлк,

Соловьиный серебристый щёлк,

Золотистый солнечный закат,

Губы в поцелуе, встречный взгляд?

Нежность - это просто все вокруг,

Когда сердца замирает стук,

И в душе звучит напев весны

Вестником и спутником любви.

*  *  *

Что такое таинство любви?

Сплав желаний - нежность и пожар.

Ты души окошко отвори

И впусти её, как Божий дар.

Ведь любовь: Любовь такая штука -

Можно жизнь прожить и не понять,

Что любви вселенскую науку

Нам дано с рожденья постигать.

:::::

Мама, что дарила мне тепло

И любовь, и нежность беспредельно:

От того-то в девочках потом

Видел я Мадонны отраженье.

Ничего вокруг не замечая,

Как глухарь влюбленный  на току,

Я смотрел, всем сердцем замирая,

Юную девичью красоту.

Где найти эпитеты, сравненья?

Невозможно в строчках передать

Лучезарных глаз -

звёзд  отраженье -

Очищающую благодать.

:::::

Та любовь - духовного начала,

А не человеческой любви;

За нее наказан был немало:

Отболело, будто вниз сорвало

Из небесной выси до земли.

Будто от морозов улетая,

В небе скрылась стая лебедей.

И досталась мне любовь земная,

Разная. Чем дальше, тем грешней.

Наслажденье - ключевое слово.

Пей, гуляй, ведь жизнь у нас одна.

Можно всё и ничего святого,

Лишь бы не болела голова.

И  любил,  бывало, не любивши.

Пусть любовь земная, но сполна,

Чтоб могла, неистово забившись,

Наступить блаженства тишина.

Чтоб ночами в бесконечной пляске,

Тела два в одно соединив,

Создавался бы в порыве страсти

Огненный и трепетный мотив.

Жаль, что песня та недолговечна,

А за ней молчанье пустоты -

Будто бы осенний дождь и ветер

Рвёт с деревьев жухлые листы.

:::::

Точно провидением хранимый,

Жить устав как холостяк один,

Я в конце концов пришел к любимой

И зажил, как верный семьянин.

И любовь пришла ко мне другая.

Стала мне по-новому близка

Свыше осенённая, родная

Состраданья полная душа.

:::::

Вот и осень золотом листвы,

Красотой своей нерукотворной,

Словно дар божественной любви,

Дар природы умиротворённой.

ОДИНОЧЕСТВО

Мы одиноки изначально.

Живем, не ведая того,

В быту житейском, беспечально

Пока есть чувства и желанья.

Порой беспечно и легко,

Порой, напротив, страшно мучась,

Превозмогая сотни бед,

И бьемся, проклиная участь,

Как рыба бедная об лед,

Не понимая, что мытарства

Даны нам свыше, как лекарства,

От одиночества души,

Что разъедает нас в тиши.

*  *  *

Из ниоткуда в никуда, как прочерк света,

В мгновенье ока, как звезда или комета,

Летит и  верит в свой полет душа живая

Пока, как ангел, рядом с ней душа другая.

Но словно дерево, чей корень подрубили,

Когда с любимой рвётся связь родная,

Душа ссыхает, мучаясь, страдая,

И жить уж больше не находит силы.

Из ниоткуда в никуда, звездой погасшей,

Осиротевшая, летит бесцельно дальше.

Но оживает на ходу невольно вновь,

Ослепшая, себя не понимая,

И жизнь свою, и Бога отвергая,

И всё ж летит и верует в любовь.

 В О   С П А С Е Н И Е

Тот, кто правду режет прямо,

Истинною верою влеком,

Думает, что душу защищает

Нравственности праведным мечом.

И не знает, видно, в ослепленьи,

Что несет в безжалостных словах

В этот мир свое ожесточенье,

Озлоблённость сердца или страх.

Нет, судить других, когда и ты

Сам греховен...  Милостивый Боже!

Пусть моя душа сгорит, но всё же:

Ложь из состраданья и любви

Истины мне ближе и дороже.

ИЗ ЦИКЛА 'ПОЭТАМ'

ПОСВЯЩЕНИЕ

Моим друзьям - нездешним, незнакомым,

Что и не знают, что мои друзья,

Незримым чувством времени влекомый,

Я говорю - пора, пришла пора

Отдать долги тех образов и слов,

Что, отражая живопись творенья,

Являли мне в строках стихотворений

И красоту, и нежность, и любовь.

Моих друзей не надо собирать,

Они во мне, со мною неразлучны,

Как с деревом неразлучимы сучья

И листья, что дают ему дышать.

ЛЕТЯЩИЙ ПУШКИН

Даниелю Метлянскому

Веленью высшему послушна,

Она божественно-воздушна;

Безумствам плоти вопреки

Безгрешная душа поэта

В потоках солнечного света

Парит, взлетая над землей,

Как лист осенний золотой.

Так, вдохновением влекомый,

Творцом отмеченный певец

В полете, словно ослеплённый,

Внимает таинству небес.

И свыше магией прозренья

Ему является в стихах

Лучезарным отраженьем -

Солнце золотое в облаках.

Владимиру Маяковскому

ОБРАЗ ПОЭТА

(подражание)

             Оставь,

                           товарищ,

буржуазный хлам;

             Церковные,

   елейные

заветы -

             Я к вам явился голый,

как Адам,

             Не соблазненный

 Евою

            при этом.

             Мой голос -

гром,

громада,

              громадье!

             Я не апостол,

а вперед смотрящий;

             Маяк

          землянам,

бросившим старье

             И в будущее уходящим.

СЕРГЕЮ  ЕСЕНИНУ

*  *  *

Самородок, русский Моцарт,

Божьей милостью поэт,

Что является, быть может,

Один раз за сотню лет.

Красотою потрясённый

Нищего родного края,

Пел душою опалённой,

Благодать благословляя.

Между миром и войною

Кровь от края и до края;

Между небом и землёю

Сердце - рана ножевая.

Не бывает лёгких истин.

Это все личины, маски -

Хулиган с разбойным свистом,

Юный Лель из русской сказки.

Не лукавством наделённый,

Двоедушный и хмельной -

Беззащитно просветлённый

Нежный ангел  неземной

С отрешенностью прозренья

В сокровенный светлый час

Создавал стихотворенья,

Что берут за душу нас.

*  *  *

Когда-то в юности весенней

В наивном мире полугрёз

Казалось мне, что я - Есенин

С огромной шапкою волос

Шагаю переулком Тёплым,

Иду в проход домов старинных,

И фонари в тумане сонном

Кружат, как в пачках балерины.

Густой вечерний воздух влажный

И редких капель перепляс:

Для тех, кто любит - так ли важно

В ответ как сильно любят вас.

Нет! 'Не напрасно дули ветры,

Не напрасно шла гроза.

Кто-то тайным тихим светом

Напоил мои глаза'.

Читаю - словно сочиняю.

Иду - не разбирая ног.

Как на току глухарь - читаю

Домам - влюблён и одинок.

Стихов тех золотистый омут

И образ трепетной любви,

Как дар небесный, буду помнить

До окончанья дней своих.

МАРИНЕ  ЦВЕТАЕВОЙ

*  *  *

Чародейка, чаровница,

Жаворонок, заряница,

Слов заветных кружевница,

Собеседница, певица:

Пить взахлёб и не напиться

Чистой, кладезной водицей.

*  *  *

В безбрежьи книг,

Слов онемевших

Ваш звонкий стих,

Как воздух вешний.

Не протянуть рук,

Не оторвать глаз -

Как, разбудив слух,

Не утонуть в Вас.

В пустыне книг

Нежданный, радостный

Ваш звонкий стих -

Оазис радужный.

*  *  *

Голос Ваш рождает отзвук -

Без поэта - нет поэта:

Для меня Вы словно посох

Для слепого в мире света.

Голос мой, как отголосок -

Дальнее глухое эхо

Вашего, как колокольчик,

Звонко-песенного смеха.

Я целую Ваши строки -

Таинство единоверца;

Если стих мой и убогий,

То зато любовь от сердца.

Кружево - круженье слова:

Вы одна средь 'измов' разных!

День святого Богослова -

Светло-горестный Ваш праздник.

*  *  *

Это чудо - ниоткуда.

Голос дан - не хочешь - пой!

Время юного цветенья -

Наважденье нетерпенья -

Сердца непокой.

Светлой радости немало,

Как в горсти песку, -

Нежила и целовала,

И стихами провожала 

Многих на веку.

Время всё перевернуло -

Нищих торжество -

От любимых оторвало,

Разорило, разметало

Светлое житьё.

Было боли - много боле

Света-серебра.

В некогда цветущем поле

Горькою полынью - горе -

Чёрная гора.

Сиротливо-одинока

На сквозном ветру -

Отрезвление прозренья,

Неприятье, возвращенье -

В вечность, в пустоту.

*  *  *

Грешной Марине муки -

Несоразмерно как -

От разлуки до разлуки -

Сердцу в такт.

Дорога - минуя Бога -

Противу всех стихий.

Но свыше дано слово -

Дыханье - слагать стихи.

Бросало по разным странам -

Безжалостен перст судьбы -

На белом холсте нетканом -

Красные кисти рябин.

Как будто жилы на прочность

Пытали в тоске.

Всё кончилось той ночью

Тёмной. В Елабуге.

Сердце щемит и стынет

Боже! О Боже мой!

Дай для рабы Марины

Светлый покой.

*  *  *

Красным кистям рябины

Поклонюсь, помолюсь тайком:

Страстной души Марины

Странноприимный дом.

*  *  *

Свечи звёзд торжественно и строго

Осеняют вечность в храме Бога.

Верующим, грешникам - не важно.

Все мы там окажемся однажды.

ПАМЯТИ ПОЭТОВ 

Кто кончил жизнь трагически,

тот - истинный поэт,

А если в точный срок,

 так - в полной мере

                     В. Высоцкий

Возможно то знамение Божье -

Век поэтов фатально итожить.

Век Марины, Володи, Сережи:

Их судьбы, как братья, похожи.

Наверно маята поэта

С его трагической судьбой

Идет от неземного света

Несовместимого с наветом,

С обманом, завистью земной.

И Божий дар, соединенный

С земною половиной грешной

Наверно, не дает  покоя

Душе чувствительно-мятежной

Поэт, наверно, в озаренье

Незримо осененный свыше

Бессмертные стихотворенья

Порой своею кровью пишет.

И может в час поминовенья

При чтенье трепетных стихов

Нас слышат Пушкин и Есенин,

Вийон, Высоцкий и Рубцов.

ПЕРЕДЕЛКИНО

БОРИСУ  ПАСТЕРНАКУ

Предместья Москвы - Родниковый,

Сосновый  поселочный рай -

Забытые в поле коровы,

Забытый, разбитый трамвай.

Теснят городские кварталы,

И жизни у прошлого нет.

Его уже завтра не станет

Не вспомнишь родимых примет.

Но вот Переделкино - русский

Высокой поэзии знак -

Здесь жил Окуджава, Чуковский,

Творил и страдал  Пастернак.

Затворник, по-детски ранимый,

В нелепой, безумной стране

Живым вдохновеньем хранимый,

Любовью, мечтой о весне.

Страданьям родимой отчизны

В согласии и вопреки

Звучали рождением жизни

Пронизанные стихи,

Когда неземная стихия

Несла, будто вьюгой - ввысь,

И капли в разлет дождевые -

Стаккато

летящее вниз.

БУЛАТУ ОКУДЖАВЕ

Словно рыбка золотая

Под прозрачною струёй

В звуках песни замираю

Под гитарною струной.

И мелодия простая,

И негромок баритон,

Что ж так за сердце хватает

Той гитары перезвон?

Будто прошлые страданья

Всех своих обид и ссор

Незаметно пропадают

Под гитарный перебор.

Не молитва, не причастье -

Просто так, само собой

Возникает чувство счастья

С этой песенкой простой.

Будто свечки отраженье,

Непогасшее в ночи,

Свет надежды в час безверья -

Символ веры и любви.

 ЧУКОКОЛА

Чуть поскрипывая и охая

Занимая ребят игрой

Дом -  не дом, а живая Чукокола

Возникает перед о мной.

Поселились в сказочном тереме

Крокодил, бегемот и слон,

Лев и жаба,  Вы не поверите,

Всех героев почти миллион

И звучит так задорно и весело

Детский смех, нарушая покой.

Жить легко, когда есть Чукокола,

Где Чуковского дух живой.

НОВЕЛЛЕ  МАТВЕЕВОЙ

(ПОДРАЖАНИЕ)

Девочка на шаре

Робкою ногою

Меряет пространство

Равновесных сфер.

Девочка на шаре

Тонкою лозою

Света и печали

Дарит нам пример.

Друг твой и учитель,

Сказочно огромный

Акробат бездомный

Смотрит на тебя.

Он не обездолен -

Цирковой твой номер

На дороге жизни -

Вот его судьба.

Девочка на шаре

Лучше б ты летала,

Как летает в сказке

Добрый Вини-Пух;

И тогда, быть может,

Зрители смотрели

На полет твой еле

Сдерживая дух. 

СТИХИ И ПЕСНИ ИЗ НОВОГОДНИХ СКАЗОК

ПЕСНЯ СКАЗОЧНИКА

Я сказочник старый. В волшебном лесу

Я сказки, как стадо овечек пасу.

Они, будто малые дети,

Шалят надо мною - пове-е-рьте.

Летает Дюймовочка, как стрекоза,

Капустой хрустит в огороде коза,

И кверху ногами Кот в сапогах

Пружинкою скачет на рыжих усах.

Они ж до того шаловливы -

Кто встретит их - станет счастли-и-вым.

Я сказки и взрослым, и детям дарю,

Я их у себя в сундуках не морю -

Известно, что даже злодеи

От сказок бывают добре-е-е.

Все в сказках смешалось - и жизнь, и игра,

Но если со сказкой растет детвора,

То, хочешь - не хочешь, настанет пора -

В их душах возникнут росточки добра.

Они ж до того шаловливы -

Кто встретит их - станет счастли-и-вым.

*  *  *

По весне, в преддверьи лета,

Ожила земля

И дарует в час рассвета

Радость бытия.

Небосвод, когда в лазури,

Как по лону вод,

Солнце сказочной жар-птицей

В облаке плывет.

Сад, что весь пронизан светом,

Лёгок, как туман,

Белоснежен, как невеста,

Чист, как Божий храм.

*  *  *

С детства не умеющий молиться,

В храмах не приученный стоять,

На прохожих и на ближних лицах

Ощущал я Божью благодать.

Часто провидением хранимый,

Что не позволяло мне упасть,

Красотою мира опалимый

Пел любовь, как божью благодать.

*  *  *

По утрам я глотаю свежесть

За ночь смерзшихся мостовых.

Во дворе почерневшая снежность

И ворон чернеющий клик.

Синь встает над весенней ранью,

А на фоне домовых стен

Солнца луч чертит чёткие грани,

Отделяя от ночи день.

Я пьянею - какая свежесть!

Лужи глаз подо льдом затих;

И в душе зарождается нежность,

Словно в почке - зелёный лист.

*  *  *

Любовь - таинственное чудо

И неземная благодать,

Она приходит ниоткуда

В свой срок, чтоб сердцу возмужать.

Любовь мечтательна и женственна,

С разбега в волны - изумруд,

Тонуть в бездонности и нежности,

Взахлеб и с радостью тонуть.

*  *  *

Тише дети! Тише, тише -

Новый год идет по крыше,

Он спускается по небу,

И стучится в каждый дом.

Новый год - малыш проказник -

Дарит нам чудесный праздник,

И, забывши обо всем,

Мы танцуем и поем.

Тили-тили-тили-бом,

Тили-тили-тили-бом.

Тише дети! Тише, тише -

Мы иначе не услышим,

Как пробьёт двенадцать раз

Старый год в последний раз.

Он уйдёт, понурив плечи,

Вслед ему заплачут свечи,

Провожая в путь того,

Кто бессмертию навстречу,

Кто бессмертию навстречу

Уж шагнул в небытие.

Тише дети! Тише, тише -

Мы откроем окна в дом,

Ветер, занавес колыша,

Всё повыветрит кругом.

И по пляске светотени

Мы легко поймем тогда -

Дарит нам любви мгновенья

Этот праздник навсегда.

                     Дарит нам любви мгновенья

                     Этот праздник навсегда.

ОБЕЗЬЯНКИ

(шутливая песенка)

Однажды на полянке

Шалуньи обезьянки

Скакали спозаранку,

Играя в чехарду.

Хвостатые мартышки,

Весёлые малышки,

Забросив свои книжки,

Играли в чехарду.

Другие обезьяны -

Макаки, павианы,

Забыв свои бананы,

Купание в пруду,

Проснувшись спозаранку,

Явились на полянку

Взглянуть, как обезьянки

Играют в чехарду.

*  *  *

На заснеженной поляне

Новый год встречать с друзьями

Мы собрались возле ёлки

У весёлого костра.

В бликах радостные лица,

В наших кружках грог дымится,

И взлетают кверху искры,

Золотая мошкара.

В небе огненные искры

Пляшут, словно мошкара.

Старый год прощальным взмахом

Опушённой рукавицы

Закружил пургой-метелью

Новогодний хоровод.

В этом танце белоснежном

Серебристый снег искрится,

И, как в старой доброй сказке,

К нам приходит Новый год.

И, как в старой доброй сказке,

К нам приходит Новый год.

                     ИЗ АРХИВА ПАМЯТИ

В Е С Н А

Золотые нити

Солнышка в зените

Сушат ночные слёзы

Ресниц берёзы.

Пахнет сосной

Воздух лесной.

И ветерок

В чащу прилег,

Листву листает,

Словно бы

Любимую ласкает.

От страсти вся она

Трепещет, тает,

В истоме шепчет

Слышные едва

Заветные и нежные

Слова.

Слова любви

Волшебны и дивны.

И в ответ

Из зеленого ливня,

Как в сказке,

Видением сна

Возникла

Сама Весна.

БРЫЗГИ СОЛНЦА

Брызги солнца в золотой соломе,

Расплескался зноем летний день;

Неподвижно солнце, весь в истоме

Пёс улёгся прямо под плетень.

Тишина кругом, как на погосте,

Чуть слышны кузнечики в траве.

Брызги солнца в золотой соломе,

Летний день качается в истоме

На нагретом золотом песке.

*  *  *

В полнеба пламенеющий закат,

Блики розовато-золотые.

Стоят в подсветке солнца облака,

И веером - лучи косые.

*  *  *

Золотые кольца, голубые блики

Ласково качает бархатный прибой.

В раскаленных брызгах солнечной улыбки

Рассверкалось море рыбьей чешуёй.

О С Е Н Ь

День стих, суровый как солдат

в шинели серой,

На западе, где стыл закат

в метели белой.

И только ветер, серебром

взъерошив лужи,

Костром осиновой листвы

по лесу кружит.

ПЕРВЫЙ  ДЕНЬ  ЗИМЫ

Ночь - сиротливая птица -

Смотрит в прореху окна

Сквозь занавески из ситца

Жёлтым зрачком фонаря.

В этой ночи осенней,

Виденьем забытого сна,

Я снова весел и молод,

Снова цветёт весна.

И от весенних поветрий

В радостной круговерти -

Крылья, вздутые ветром,

Парусом надо мной -

С кручи, с небесной сини

В бездну лечу спиной.

:::::

Утро холодное было.

С пола поднявшись к окну,

Взглянул - и меня ослепило

Солнце на белом снегу

Эта метаморфоза,

Как продолжение сна -

Сверкающая, с мороза

Пришла чаровница зима.

Чёрные тире-точки -

Ворон и собак следы,

Как музыкальные строчки -

Радости жизни лады!

*  *  *

Морозный солнечный рассвет

Приветствуя веселым лаем,

Пес взрослый, как щенок играя,

Вздымает мордой свежий снег.

И я, с собою невпопад,

Как этот пес чему-то рад

Нине Листопадовой

О Х Т А

Бревна грузно грузят в судна

В далёком прибрежном порту,

И сплавная река Охта

День и ночь работает, ох как,

Ворочая эти бревна у себя на горбу.

*  *  *

Три легких байдарки, три пары ребят,

На всех шестерых - пара чудных девчат.

Без карты, по крокам, порой наугад

Со сплавом, в заторах прошёл наш отряд.

Гром перекатов и звон комара,

Вода - как в колодце, на солнце - жара,

Речная стремнина, озёр зеркала -

Все это - Карелия. Юность моя.

*  *  *

Когда река уносит вдаль,

Вода смывает всю печаль,

Что накопилась в праздном

Быту однообразном.

На солнышке рябит вода

И вспыхивает ярко,

Как будто рыбья чешуя

На фартуке хозяйки.

Крылами машут два весла,

Идет байдарка, как стрела,

Шурша порой о камни

Шершавыми боками.

Но если брёвна за спиной

Плывут за лодкой вслед,

Как будто волки за козой,

Предчувствуя обед,

То тут, приятель, не зевай,

Не торопись, но поспевай,

Чтоб камень острый иль сучок,

Не пропороли бок.

Вода стремнины глубока,

Как рыбы тёмные бока,

И коль окажешься в воде,

То быть, как пить, беде.

Но солнце ласково глядит.

Река по-прежнему шумит

Вся в белопенных кружевах,

Запутавшись в камнях.

Как крылья машут два весла,

Идет байдарка, как стрела,

Шурша порой о камни

Клеёными боками.

Река ушла под косогор,

Сдвигая берега.

Затор из брёвен, как забор,

Нагнул на нас рога.

К затору нам не по пути -

Прости нас, Господи, прости -

Уходит вниз налево слив,

Где не видать ни зги.

И мы нырнули в этот ад,

Грохочущий, как водопад,

Где брызги радугой стоят,

Где нет пути назад.

Волной накрыла нас река.

Обшивку ободрав слегка,

Идем кормою, но в руках

Еще весло, задор в глазах:

Байдарку развернув в камнях,

Гребём что было сил,

Каким-то чудом избежав

Опасный оверкиль.

Спасительный речной песок

Желтел на берегу.

И прошуршал байдарки бок

По жёлтому песку.

Не машут больше два весла.

Байдарка на берег легла

С разбитыми боками

Камнями-валунами.

:::::

Смертельной избежав беды,

Легко смотреть со стороны,

Как брёвен срубленных навал

Река уже несла в завал.

Вперед пошло одно бревно,

За ним - бревно другое,

А сзади - брёвен целый ряд

Поплыл как будто на парад.

Не обхватить тебе никак

Одно бревно такое.

И брёвен не пересчитать;

Они плывут за ратью рать

И лезут с треском, как слоны,

Чтоб выйти на простор волны.

Но сваленный в камнях затор

Не выпускал их на простор.

И брёвна с шумом из воды

Выныривали, как киты,

И будто из-под топора

Летели сучья и кора.

*  *  *

Сказали дома - так нельзя,

Подумать даже страшно,

Что б было с матерью тогда,

Когда б с тобой стряслась беда,

Оболтус бесшабашный.

*  *  *

Ночь - теплей парного молока,

Пепла от погасшего костра,

Напевала песню комара

Возле нашего бивуака.

На камнях ворочалась река,

И ворчала в котелке уха,

И лежала на плече рука,

Огненная в отблесках костра.

Миле Соколовой

ПЕСНЯ  ТУРИСТА-ВОДНИКА

Я помню, как на май мы шли по перекатам,

И речка нас несла весёлою волной,

И девочка - матрос в тельняшке полосатой

Кричала:  'Берегись - коряга, рулевой!'

И девочка - матрос в тельняшке полосатой

Кричала:  'Берегись - коряга, рулевой!'

Речушка-егоза петляет в перелесках,

Бьёт солнце то в глаза, то в бок, то по спине.

На берегу дымок повис на голых ветках

У ивовых кустов, поверивших весне.

На берегу дымок повис на голых ветках

У ивовых кустов, поверивших весне.

Весло легко идёт вдоль борта лодки в воду -

Вперёд, немного вниз и до конца назад.

Поёт твоя душа, почувствовав свободу,

А капли от весла вниз по ветру летят.

Поёт твоя душа, почувствовав свободу,

А капли от весла вниз по ветру летят.

Моей маме

ЗОЛОТОЕ    ДЕТСТВО

Вспомнить детство,

Как будто раздеться,

Сбросив толщу прожитых лет.

Вспомнить детство,

Как будто согреться

Возле мамы, которой уж нет.

Растаяли в памяти годы

Полуголодной поры

И безнадзорной свободы

Играющей детворы.

Куйбышев, в прошлом Самара,

Пароходы, верблюды, ослы.

На Волге возле причала

Гудки, словно зов муллы.

Страна беззаботного детства,

Золотая моя страна -

У стены, где можно согреться,

Казалось, во все времена.

Тополя, дровяные сараи,

Да не двор - проходные дворы,

Где носились, в войну играя,

Мальцы военной поры.

Больших коммуналок дети,

Коммуна у нас в крови.

Теперь во дворах не встретить

Такой весёлой игры.

Под холодной водой из шланга,

В дальнем конце двора

Резвилась ребят ватага,

Как в тёплый день мошкара.

Всю одежду, мокрую до нити,

За забором потом

Тайком от взрослых сушили

Над весёлым костром:

Золотое, беспечное детство,

Военное наше житье.

Жалко в памяти мало места -

Не осталось, почти ничего.

:::::

Что мы ели? Питались разно,

Кто в войну порой не голодал,

И ни в будние дни, ни в праздник

Разносолов я не едал.

Царица стола - картошка

Рассыпчатая, из чугунка -

Такая у малой крошки

В детстве была мечта

::::...

Однажды меня украли.

Да, видно, на счастье моё,

Соседки это видали,

Развешивая бельё.

А когда мужика догнали

И он развязал мешок,

Я, будто со мной играли,

Хотел бежать со всех ног.

Да только мама поймала,

Сгребла и, забыв себя,

Громко при всех рыдала,

Смеясь и целуя меня.

Стояли вокруг соседки,

Такая картина была -

Все замерли, даже дети,

Так что никто не заметил,

Как тот мужик убежал.

::::...

Обрывки воспоминаний -

Что помнил, что видел во сне,

Что рассказала нам мама -

Перепуталось всё во мне.

Войну понимая по-детски,

Мы мечтали между собой,

Как наши погонят немцев

И мы  возвратимся домой.

И вот мама, стриженная наголо,

Качаясь, как тень на ветру,

После тифа такая слабая,

Привезла нас домой в Москву,

Мы с братом были весёлые,

Румяные, крепкие телом.

И все говорили, здороваясь,

Что детки мамочку съели.

Так, фронту сдаваемой кровью,

Работой без сна и покоя,

Материнской огромной любовью -

Оплачено было детство

                                         - детство моё золотое.

            ТЕАТРАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ

                   ИЗ  'ЖИТИЯ СВЯТОГО КИРИЛЛА',

                СОЗДАТЕЛЯ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ

     (отдельные сценки - миниатюры)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К о н с т а н т и н  -  Философ,  в монашестве - Кирилл.

М е ф о д и й,  монах, старший брат Кирилла.

М о н а х - 'конферансье', вывешивающий перед каждой сценкой плакаты и объявляющий действующих лиц.

М и х а и л  -  император Византии.

Ф о т и й  -  византийский патриарх.

В а с и л и й  -  слуга Михаила, будущий император Византии.

Р и м с к и й  П а п а  А д р и а н  II.

Б е н е д и к т  -  советник Римского Папы, монах-иезуит.

А р х и е п и с к о п  з а л ь ц б у р г с к и й.

Т е о ф и л  -  епископ моравский.

Н и к о у с  -  секретарь архиепископа.

Г о н  е ц  -  посланник Римского Папы Николая I.

Ж е н с к и й  х о р  -  3 - 5 человек.

С о л и с т  х о р а  -  бас ('дьякон').

ПРИМЕЧАНИЕ

На сцене во время всего действия декорации не меняются (справа - 'устройство' типа вешалки, на котором висит 'гобелен'  - плакат с указанием места действия, в центре - покрытый бархатной скатертью стол, рядом - стул и кресло). В левой части сцены расположен хор, возглавляемый солистом.

ПРОЛОГ

Звучит праздничный колокольный звон. Занавес открывается и  певец - бас (один или вместе с хором) поёт, как дьякон в церкви.

Торжественно в права вступают дни

Славянской письменной культуры.

Мы, светлый день рожденья отмечая,

Хотим воздать родителям его

Святым солунским братьям:

Константину - философу,

В монашестве Кириллу,

И рядом с ним Мефодию - монаху

Почёт и уважение своё.

И вспомнить, как в боренье двух церквей

- Константинополя и Рима -

Возникло православное писанье

И служба на славянском языке.

Колокола звонят и  постепенно затихают.

           1. Дворец императора Михаила в Константинополе.

В центре сцены - двое, император Михаил и патриарх Фотий. Монах вывешивает 'гобелен'  с надписью 'Дворец императора'.

М о н а х.   Византийский император Михаил и патриарх Фотий в покоях Константинопольского дворца.  (Уходит.) 

Ф о т и й.

Мой государь, за мной ты посылал?

М и х а и л.

Да, Фотий, мненье патриарха

Хочу услышать - что нам надо делать? 

Восточные соседи разореньем,

А может быть, и гибелью грозят.

Ф о т и й.

Опять напали киевские россы?

  М и х а и л.

Они страшней коварных бедуинов.

Ф о т и й.

Для нас, конечно, новая беда

Страшней намного пережитых ране.

Но россы - то такие же славяне,

Что проживают в мире и согласье

В пределах наших, светлый государь.

  М и х а и л.

Быть может то и так, но россы дики;

И как, скажи, нам их угомонить?

Ф о т и й.

Нам надо приобщить их нашей вере.

  М и х а и л.

Но мы не можем, словно латиняне,

Используя немецких феодалов,

Распространять средь россов христианство,

Железом и огнем их покоряя. 

Ф о т и й.

Да, разум дан не для того, чтоб веру

В божественное провиденье палкой

Вколачивать в наивных дикарей.

  М и х а и л.

Так что же со славянами нам делать?

Ф о т и й.

Я что подумал, на горе Олимпе

В монастыре в заботах и трудах

Живут два брата, хорошо известных

Заслугами своими в разных странах -

У иудеев, сарацин, казар.

Х о р.

То Константин и брат его Мефодий,

Родившиеся в городе Солуне.

Брат Константин, особо одарённый,

Освоил всевозможные науки

И стал непревзойдённым полемистом

С противниками веры христианской.

Потом, остепенившись, захотел

Себя в научном поприще изведать. 

Приехав на Олимп к родному брату,

Он сел за книги, чтобы  начертать

Семейство новых букв славянской речи,

  М и х а и л.

Философ Константин и брат Мефодий,

Постригшийся в монахи. Но скажи,

Зачем тревожишь ты воспоминаньем

От суеты мирских забот ушедших?

Ф о т и й.

Мой государь, известно ли тебе,

Что Константин, филолог и лингвист,

Взялся за труд, что многих потяжеле.

Язык славянский зная как родной,

Он создал азбуку славянскую и начал

Переводить на варварский язык

Божественные книги литургии.

  М и х а и л.

Так если мы вести сумеем службу

Славянам на славянском языке,

То варварам открыта будет мудрость

И благодать Божественного слова.

Мы приобщить их сможем к нашей вере

Покрепче, чем мечами и костром;

И в нашем противостоянье Риму

Мы победим, и вера Византии

Распространится на славянский мир.

Ф о т и й.

Какая грандиозная затея,

Не правда ль, государь?  

  М и х а и л.

Да, да:  Но лучше

Нам это в полной тайне сохранять,

Чтобы властолюбивый Рим не понял,

Не заподозрил нашего желанья.

Ф о т и й.

В согласье с этим вот прекрасный случай.

К нам прибыло от князя Ростислава

Посольство из Моравии. Князь просит

Прислать к нему от нас миссионеров,

Чтобы могли вести богослуженье

На их родном славянском языке.

М и х а и л.

Да! Князя Ростислава беспокоит

Засилие епископов баварских.

Но мы не в силах что-то изменить -

Ведь земли те находятся в пределах 

Влиянья папской церкви.

Что ты скажешь?

Ф о т и й.

Мой государь! То дело Ростислава,

Какую церковь при своем дворе

Он хочет видеть. Если Константин

С Мефодием, согласно просьбе князя,

В Моравии начнут богослуженье,

Мы перед Римом в этом не повинны.

М и х а и л.

Ну что ж, согласен.

     Михаил хлопает в ладоши, появляется Василий - новый царский слуга.

Ф о т и й

(с подозрительностью разглядывая Василия).

Откуда взялся этот молодец?

Я никогда его не видел прежде.

  М и х а и л.

Василий - мой слуга, мой новый ловчий.

Ну, как тебе?  Не правда ли, хорош?

Он на охоте спас меня от смерти.

Огромный дикий вепрь, клыки с ладонь

И весом - четверо здоровых молодцов

Его едва из леса притащили:

Тот дикий вепрь, охотой разъярённый

И той стрелой, что я в него пустил

И, не поверишь, точно в глаз направил,

В безумной злобе мчался на меня.

От страха я застыл, ни жив, ни мёртв,

И все, кто был вокруг меня, застыли.

Один Василий преогромный шест

С железным остриём, приставив к дубу,

Направил его прямо зверю в грудь. 

И вепрь с размаху в ярости слепой

На копиё всей грудью напоролся. 

Ужасным визгом огласив окрест,

Он так забился, шест сломав, с обломком

Кружиться начал, на бок завалился,

Зашёлся в судорогах, с громким хрипом

Из горла с пеной кровь его пошла:

Чудесное спасение, не правда ль? 

Как будто провидением Василий

Был послан, чтобы жизнь мне сохранить.

 В а с и л и й

(встает перед Михаилом на колени).

О, государь!

В твоем дворце все слуги,

Что служат так усердно день и ночь,

Согласно заведённого порядка -

Все слуги эти от меня отличны.

Я не наёмник или раб презренный,

Что служат из-за страха наказанья

Да из-за денег. Как тебя увидел:

С того мгновенья от сердечных чувств,

Из преданности я служить желаю;

Не из корыстных личных побуждений,

Богатством, властью, славой ослеплённый,

Защитником желаю верным быть,

Душой и телом преданным рабом.

Х о р.

Послушай, полновластный император!

Послушай, Михаил! Не верь лжецу.

Не позволяй себя опутать лестью. 

Он спас тебя лишь для того, чтоб к трону

Приблизиться. Заветной, тайной цели - 

Корону царскую примерить на себя - 

Лишь ты один теперь ему помеха.

И он  легко тебя убьёт, как вепря,

Когда удобный случай подвернётся.

М и х а и л

 (поднимая Василия).

Василий встань, чтоб больше никогда

Ты предо мной колен не преклонял.

С тех пор, как ты меня от смерти спас,

Ты мне не раб и не слуга, а друг.

Позволь тебя по братски поцелую.

Василий, обхватывая Михаила, крепко его целует.

Х о р.

Какой ужасный поцелуй иудин.

Нет, не к добру Василий ко двору

Пришелся. Скоро, скоро  быть беде!

М и х а и л.

Василий, надо

Без промедленья на Олимп послать

Гонца за Константином:

Ф о т и й.

Государь,

Философ Константин и брат Мефодий

Здесь во дворце, за ними посылал я,

Заранее предвидя ход событий.

М и х а и л.

И до чего ж приятно, патриарх,

Иметь с тобою дело.

Обращается к Василию

Да, Василий,

Пойди, найди и пригласи их к нам.

В а с и л и й.

Иду, мой государь.

Василий уходит, входят Константин и Мефодий.

  М и х а и л.

Рад снова видеть вас в своем дворце. 

К о н с т а н т и н. 

Спасибо, государь.

М е ф о д и й.

Благодарю.

  М и х а и л.

У нас до вас теперь нужда большая.

Князь Ростислав, по откровенью Божью,

Прислал посольство с просьбою нижайшей...

Народ моравский идолопоклонство

Свое отверг и христианство принял.

Да только нет у них того, кто мог бы

Учение Христа им объяснить

На их родном, славянском языке.

Наш патриарх и ваш учитель - Фотий:

Мы, вместе с ним об этом размышляя,

Решили - только вы одни способны

Сей подвиг христианский совершить:

Философ, знаю я, ты нездоров;

Но все ж  прошу тебя, коль станет силы,

За это дело взяться вместе с братом.

Никто другой не сможет просветить

Народ моравский христианской верой.

   К о н с т а н т и н.

Хоть телом я недужен, как ни трудно,

Я радостно в Моравию пойду.

К моим молитвам снизошел Господь

И азбуку славянскую составить

Помог мне и с учениками

Евангелие мы от Иоанна перевели.

Сии труды - легки, душа поёт

И радостно молиться.

М и х а и л. 

Вот и славно,

Идите с Богом,  мы за вас молиться

Деннó и нощно будем неустанно.

Константин и Мефодий уходят, а Михаил и Фотий крестят их вслед.

Ф о т и й.

Помилуй Боже милосердный их,

Спаси и сохрани.

 М и х а и л. 

И помоги им в их священном деле.

 Михаил и Фотий уходят.

2. Собор немецкого архиепископа в Зальцбурге

В центре сцены около стола стоит архиепископ.  Монах вывешивает 'гобелен'  с надписью 'Собор в Зальцбурге'.

М о н а х.   Немецкий архиепископ в покоях своего собора в Зальцбурге.

Монах уходит, входит секретарь.

С е к р е т  а р ь.

Епископ из Моравии пришел

И, на чём свет, ругает этих греков.

А р х и е п и с к о п.

Проси, проси, пришёл он очень кстати.

Секретарь уходит, появляется епископ.

Брат Теофил, ну как твои дела,

Нет изменений к лучшему?

Б р а т  Т е о ф и л. 

Нисколько.

Казна пуста, священники нищают,

А паства, что была недавно нашей,

Уходит, как безмозглая скотина,

На богомерзкий зов еретиков.

Поганые собаки, эти греки,

Их посадить бы надо было на кол

Иль на костер.

А р х и е п и с к о п.

Постой, брат Теофил!

Постой, не горячись. Что толку

Себя словесной бранью распалять.

Ведь ты прекрасно знаешь, что пока

Они сидят у князя Ростислава,

Как под крылом заботливой наседки,

Самим нам невозможно их достать.

Судить их может только Римский Папа.

Единственный! И более никто.

Б р а т  Т е о ф и л.

Тогда немедля надобно на них

Донос составить, чтоб была видна

Вся суть их еретических деяний.

Архиепископ звонит в колокольчик, входит секретарь.

А р х и е п и с к о п.

Брат Никоус, мой верный секретарь,

Садись к столу, бери перо, бумагу.

Секретарь садится, и епископы диктуют, перебивая друг друга.

Ну что, брат Никоус, готов?...  Пиши

В заглавной части:  'Папе Николаю! 

Наместнику Иисуса на земле,

Верховному понтифику,  монарху!

Архиепископ Зальцбургский совместно

С епископом Моравским, со смиреньем,

К тебе мы обращаемся и просим

Нижайше, как наставника по вере,

Помочь и разобраться в нашем деле:

Б р а т  Т е о ф и л.

Хоть дело это суеты не терпит,

Но и не может доле оставаться.

Сидишь ты в Ватикане, поелику,

А нет нужды, что верным христианам

Давно житья в  Моравии не стало,

Где, словно саранча на хлебной ниве,

Гуляют византийские собаки.

А р х и е п и с к о п.

Брат Теофил, уж коли мы хотим

Избавиться от ненавистных греков

Руками Папы Римского, то речь

Умасливать должны мы так словами,

Как те блины, что добрая хозяйка,

Сажая в печь, на праздник выпекает.

Брат Никоус, возьми то на заметку -

Бестрепетно вычёркивай и правь

Всё, что тебе покажется шершаво:

Так, а теперь напомни, чем я кончил.

С е к р е т  а р ь.

К тебе мы обращаемся и просим

Помочь и разобраться в нашем деле:

А р х и е п и с к о п.

Так-так: Ну что же, продолжай писать:

'Моравская епархия издревле

Находится под нашею опекой:

Ведомые рукою Римской церкви

Латинские священники послушно

И день, и ночь трудились.

В результате - народ моравский

Идолопоклонство свое отверг

И христианство принял:

Б р а т  Т е о ф и л. 

И вот теперь на вспаханное поле

Явились два незваных самозванца,

Чтоб урожай, что был посеян нами,

Беспошлинно забрать себе, лишая

При этом нас законной десятины:

А р х и е п и с к о п.

Философ-Константин, монах Мефодий -

Два брата, что пришли из Византии,

Найдя приют у князя Ростислава,

Еретики, враги святого Рима,

Ученьем лживым отвращают паству

От истин христианской нашей веры:

Б р а т  Т е о ф и л.

Они вещают с кафедры церковной

По книгам, тем, что написали сами,

Какие-то неведомые тексты,

От текстов канонических отличны,

На варварском, славянском языке:

А р х и е п и с к о п.

Известно всем, что на кресте священном,

Где был распят сын божий Иисус,

Начертано три языка сакральных,

Которыми единственно с амвона

Его мы можем славить неустанно.

Лишь греческий, латинский, иудейский - 

Вот языки, которые достойны,

Чтоб выразить Священное Писанье:

Б р а т  Т е о ф и л.

Еретики ж проводят литургию

На  недостойном языке славянском,

Лишая нас законной нашей паствы,

Заслуженных доходов и трудов:

Их деятельность трижды незаконна

И требует соборного суда,

Чтоб  наказать виновных по заслугам,

Чтобы другому было неповадно

Подобное злодейство совершать:

А р х и е п и с к о п.

Всецело полагаясь на защиту

Духовной чистоты латинской церкви,

Покорные и верные ей слуги,

Архиепископ Зальцбургский совместно

С епископом Моравским'.

Б р а т  Т е о ф и л.

Что ж, посмотрим,

Чем нам ответит Папа Николай.

Который год и не одно посланье

Мы направляли в Рим, а всё без толку.

А р х и е п и с к о п.

Да, к сожаленью, Папа Николай

Решает долго. Надо нам почаще

Тревожить его сонную натуру,

И мы, уверен, своего добьёмся.

Все встают и уходят.

     3. Церковь в Моравии, где проповедовали Константин и Мефодий   

Под церковное пение появляются Константин и Мефодий. С другой стороны монах вешает 'гобелен' с надписью 'Церковь в Моравии'.

М о н а х.   Греческие проповедники, братья Мефодий и Константин после церковной службы.  (Уходит.)

М е ф о д и й.

Как  хорошо ты службу вёл сегодня,

Что даже я, на что уж искушённый,

Заслушался.

  К о н с т а н т и н. 

А я:  с таким трудом

Всю службу выстоял.

Народу в церкви столько набралось -

Что и не продохнуть.

М е ф о д и й.

И у дверей, и во дворе толпились.

  К о н с т а н т и н. 

Да, нужен нам большой соборный храм,

Чтоб литургию, проповедь, обряды

Свободно можно было проводить.

Входит гонец с посланием от папы.

Г о н е ц.

Кто среди вас Философ - Константин?

  К о н с т а н т и н. 

Я - Константин.

Г о н е ц

(передает посланье).

Посланье вам от Папы Николая.

К о н с т а н т и н. 

Ну, что ж, спасибо.

Гонец уходит.

Почитаем,

Что пишет нам понтифик.

Читает.

М е ф о д и й.

Интересно, чего он хочет?

  К о н с т а н т и н.

Хочет, чтоб явились

мы в Рим к нему.

Передает послание Мефодию.

Возьми и сам прочти.

М е ф о д и й

 (читая про себя).

Любезно приглашает.        

  К о н с т а н т и н.

Да, по форме,

По существу ж приказывает нам

К нему явиться в Рим без промедленья.

Скрывается за этим приглашеньем

Желанье нас примерно наказать,

Чтоб угодить немецким кардиналам. 

М е ф о д и й.

А для чего нам подчиняться Риму?

Ведь нас не Рим в Моравию послал,

Чтоб мы несли славянам христианство.

  К о н с т а н т и н. 

Явились мы сюда по приглашенью

Правителя Моравии, но всё же

Моравская епархия по праву

Всегда принадлежала латинянам.

И в городах у них церквей и храмов

Построено немало, а у нас -

Одно и есть, что церковь небольшая.

М е ф о д и й.

Мал золотник, да дорог, говорят.

К о н с т а н т и н. 

Вот это их и из себя выводит.

М е ф о д и й.

Тем более, не лучше ль будет нам

На родину вернуться в Византию. 

И император Михаил и Фотий -

Светлейший патриарх - для нас они

Надёжная защита и опора. 

Мы сообща решим, что делать дальше,

Как отвечать на приглашенье папы.

Х о р.

Куда, куда, куда идти ты хочешь?

Безумие об этом даже думать.

В Царьграде ныне царствует Василий.

Предательством он захватил корону,

А Михаилу голову срубил.

Ваш патриарх, учитель и товарищ,

Пресветлый Фотий, он теперь в изгнанье

Уже не патриарх. И вы найдете

Там вовсе не опору, а опалу.

К о н с т а н т и н.

Нас провожая, Фотий сокрушался,

Предчувствуя беду. И мне какой-то

Незримый голос говорит, что все,

Что он предвидел - совершилось:

Василий - император Византийский.

Он Михаилу голову отсек

Одним ударом, Фотия прогнал:

Нет, мы в Константинополь не вернемся.

М е ф о д и й.

Так что же мы, как будто скот на бойню,

Пойдем на суд по вызову из Рима?

К о н с т а н т и н. 

Послушай, ты монах, а я священник.

В Моравии в пределах Римской Церкви

Так наша власть духовная ничтожна,

Что мы не можем даже посвятить

Своих учеников в священный сан. 

И если мы должны здесь утвердиться,

Неся славянам светоч нашей веры,

То должен я идти на римский суд

Спокойно, как на диспут, ощущая

Неколебимо правоту свою.

Нам нужен сан епископский, и мы

Его добьёмся, я уверен в этом.

Чудесно обретённые в Крыму

Святые мощи мученика веры

Клемента, Папы  Римского, помочь

Должны нам в достиженье этой цели.

М е ф о д и й.

Ну, дай нам Бог, спаси и сохрани. 

Константин и Мефодий уходят.  

4. Покои Римского Папы

В центре сцены стоят Римский Папа Адриан II и монах Бенедикт. Сбоку монах вывешивает 'гобелен'  с надписью 'Ватикан'.

М о н а х.  Римский Папа Адриан II  и его советник монах-

иезуит Бенедикт в апартаментах Папы в Ватикане.

Монах уходит.

Р и м с к и й   П а п а.

Что нового, мой верный Бенедикт,

Расскажут мне глаза мои и уши?

Б е н е д и к т.

По приглашенью Папы Николая,

Что бренный мир безвременно покинул

И все свои дела тебе оставил,

К нам в Рим на суд идут -

Монах Мефодий

И брат его Философ-Константин.

Р и м с к и й   П а п а.

Хотя престижу пастырей латинских

Они сумели нанести урон,

Тут надо хорошенечко подумать.

Известно, Папа Николай был мягок

И, может быть, слегка прямолинеен.

Епископы немецкие, как стая

Голодных псов, насели на него,

Он, видно, и поддался.

Б е н е д и к т.

Да, конечно.

Им братья были, словно кости в горле.

Особенно - Философ-Константин.

Ведь с этим греком много не поспоришь;

Известно всем, он полемист блестящий.

Язычников, евреев, мусульман

Он в спорах побеждал неоднократно.

В Моравии теперь он с братом так

Сумел наладить пасторское дело,

Что паства у баварцев обмелела,

А главное - доходы потекли

В карман солунских братьев.

Р и м с к и й   П а п а.

Вот оттого-то немцы и решили

Чтоб Рим судил их, отлучил от церкви,

Упрятал за решетку или в яме

Сгноил еретиков, мешавших им.

Нет, дело тут, мне кажется, нечисто.

Б е н е д и к т.

И накажи мы нынче этих братьев,

То будут они мученики веры,

Не веры Рима, веры Византии.

Р и м с к и й   П а п а.

Да, здесь вопрос не в денежных доходах,

А интересы пастырей немецких

Мешают Риму это осознать.

Создали греки грозное оружье -

Славянское письмо и литургию

Перевели на варварский язык.

И вот уже они богослуженьем

Влиянье Византии утверждают,

И вред наносят нашему величью.

Б е н е д и к т.

Так если дальше будет продолжаться,

То мы лишимся всех племен славянских,

Как бестолковый скот идущих в стойла

Коварных греков.

Р и м с к и й   П а п а.

Нам, чтобы победить

У Византии надо вырвать жало

И письменность славян себе присвоить.

Так, значит, решено - с почётом пышным

Нам надо встретить братьев.

Б е н е д и к т.

Мне известно -

К нам в Рим они несут святые мощи

Клемента Римского, утопленного в море

Приказом императора Трояна.

 Р и м с к и й   П а п а. 

Вот и причина - мы за это чудо

Их возведём в епископское званье,

А перевод Священного Писанья

Канонизируем. Победа в этом деле

Позволит нам так укрепится в мире,

Что никакие козни Византии

Не помешают нашему величью.

Римский Папа и его советник Бенедикт уходят.

          5. Келья Константина и Мефодия в Риме

В центре сцены Константин полулежит в кресле, Мефодий стоит около него. Сбоку монах вывешивает 'гобелен'  с надписью 'Келья в Ватикане'.

М о н а х. Келья Константина и Мефодия в Ватикане.

М е ф о д и й.

Как мы ошиблись - думали, гадали

И шли сюда с опаской, а на встречу

Весь Рим церковный, Папою ведомый,

С хоругвями и пением к нам вышел.

К о н с т а н т и н.

Так это что, святым мощам Клемента,

Опального понтифика, почёт

И уваженье римский клир отдал.

А вот сегодня:

М е ф о д и й.

Да, сегодня праздник

Устроили, воистину, для нас.

Свидетелями общего признанья

Своих трудов мы стали.

 К о н с т а н т и н.

Я всем сердцем

Возликовал, и преклонил колени,

Когда Понтифик в белом облаченье

В присутствии епископского клира

Славянское Евангелие наше

С почётом освятил,

М е ф о д и й.

Не просто освятил, а возложил

Те книги на престол святой Марии,

Верша над ним торжественную службу

Впервые на славянском языке.

К о н с т а н т и н.

Да, Папа Адриан

Значение славянского писанья,

В отличие от Папы Николая,

Прекрасно понимает.  Так-то, брат;

Все это - Божья милость. Сам Господь

Мои молитвы услыхал, и всё,

О чем мечтал я, наяву свершилось.

М е ф о д и й.

И нам теперь баварские монахи

Уж не помеха. Папа Адриан

Приход Моравский под своей опёкой

Желает видеть, чтоб его возглавил

Архиепископ - Константин-Философ,

 К о н с т а н т и н. 

Ну что ты, что ты? Ты и сам не веришь

Всем этим слухам, вздорным и нелепым.

Чтоб получить епископское званье,

По крайней мере, надо быть монахом.

Из нас двоих приход сей возглавлять

Скорей всего ты будешь, брат Мефодий.

М е ф о д и й.

Нет! Знаю я желанье Адриана.

А если Папа хочет, так и будет.

И что ты так противишься тому,

К чему совсем недавно сам стремился?

Ну почему б тебе не стать монахом?

К о н с т а н т и н.

Монахом?  Никогда о сём не думал.

М е ф о д и й.

Ну, так и что, плохого в этом нет.

К о н с т а н т и н.

Возможно, ты и прав. Когда во благо

Всевышнему и нашему служенью,

То я готов хоть завтра же постричься.

М е ф о д и й.

Готов постричься?  Слава тебе Боже!

Х о р.

Все сбудется по вашему желанью,

Недолго ждать. Философ-Константин

Здесь в Ватикане примет постриженье

И наречется именем Кирилла.

М е ф о д и й.

Мефодий и Кирилл - звучит неплохо.

Монах Кирилл - я знаю - это имя

Навеки будет в памяти народной.

Занавес закрывается.

ЭПИЛОГ

Занавес открывается. Звучит колокольный звон. Выходят все участники представления и поют заключительную песню.

Прошли века, но в памяти народной

Святые имена солунских братьев

Кирилла и Мефодия не стёрлись.

И мы, читая книги и газеты,

Записывая лекции в тетрадях,

Кириллицею пользуемся той,

Что всем славянским племенам явилась

Как искра, возгорающая пламя,

Зерно, что зрелой нивой колосится,

Как пьедестал, ничем несокрушимый,

Как основанье общее всего,

Что создано славянскою культурой.

Звонят колокола,  занавес закрывается и звон стихает.

Содержание

МЕЖДУНАРОДНЫЙ  СЛАВЯНСКИЙ   ИНСТИТУТ 

Создан в 1993 г. по инициативе  профессора, доктора  экономических наук Кима Алексеевича  Смирнова и его единомышленников, энтузиастов развития славянского просвещения.  Соучредителем  института выступило Российское земское движение - общественная организация, которая придерживается прославянских и патриотических ценностей.

В 2003 г. в связи с 10-летием института  Патриарх Московский и Всея Руси  Алексий II  наградил  ректора К.А. Смирнова орденом Русской  Православной Церкви Святого благоверного князя Даниила Московского Ш степени.

Институт ориентирован на формирование общеславянского   культурного образовательного и языкового  пространства; опирается на духовное наследие великих славянских просветителей  равноапостольных  братьев Кирилла и Мефодия;  способствует укреплению и распространению  русского  языка как общемирового и общеславянского.

Профессиональная  подготовка в МСИ ведется на шести  факультетах:

1.    Экономики и организации  предпринимательства;

2.    Юридическом;

3.    Едином  гуманитарном;

4.    Дизайна;

5.    Актерского  мастерства;

6.    Вокальном.

В МСИ можно обучаться в аспирантуре  по специальности  08.00.10  'Финансы,  денежное обращение и кредит'.

По своей  организационно-правовой   форме  институт  является автономной  некоммерческой  образовательной организацией  профессионального  высшего  образования. Имеет лицензию  и государственную аккредитацию до 2010 года (свидетельство  об аккредитации ? 2156 от 05.12.2005г.), что даёт право на выдачу дипломов  государственного образца, отсрочку от армии и другие права, закреплённые  за государственными  вузами.

Обучение в МСИ  платное.  Размер платы  ежегодно  определяется администрацией  института и его  факультетов  и закрепляется в договоре  с обучающимися.

    Адрес и телефоны  Международного  Славянского  института:

Россия, 129085, г. Москва, ул. Годовикова, д. 9, стр. 25.  Проезд - ст. метро 'Алексеевская'; тролл. ?? 9, 14, 48 до остановки 'Маломосковская'.

    Тел.: Ректорат - 602-46-76.  Приемная  комиссия - 687-03-39.   Факультеты: экономики и организации предпринимательства - 602-46-83; юридический - 602-46-85; единый  гуманитарный - 602-46-75; дизайна - 602-46-73; актёрский - 602-46-77; вокальный - 526-53-55.

    E-mail:  intslavinst@mtu-net.ru: Site slavist.ru

Некоммерческое литературно-художественное издание

Александр Александрович Чешков

БРЫЗГИ СОЛНЦА

СТИХОТВОРЕНИЯ,

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПЬЕСА В СТИХАХ

Книга выходит в авторской редакции

Художник  А. Чешков

Любое использование материала данной книги полностью или частично без разрешения автора запрещается.

Подписано в печать 07.11.2006г.

Формат 70х100 1/32. Бумага офсетная. Печать офсетная. Тираж 250 экз.

USBN 5-903-226-04-3

Издательство Московской областной организации Союза писателей России

Изготовлено в ООО 'МэйкАП-принт'